Должник - Страница 18

– Это радует. Подымайся и пошли домой, несостоявшийся зомби. – Реверс улыбнулся в бороду. Поддерживать ее в аккуратном состоянии здесь не получалось, и ровно подстриженная растительность превратилась в приличную бороду.

И они двинулись дальше.

Внешне Граф смотрелся нормальным и вел себя как обычно. Хотя осадок остался…

Но увы, человек не так уж много способностей может противопоставить коварству Зоны. И пока что Реверсу не удалось среди бредунов найти ни одного обладателя сверхвозможностей. И в нем самом они не торопились пробуждаться. Может, испарились уже?

– Знаешь, ничего не бывает просто так, – вдруг сказал бывший аспирант. – Думаю, то, что произошло, так или иначе аукнется нам потом.

– Долой пессимизм, выбрось из головы, – посоветовал Реверс. Согласиться с напарником он позволил себе только мысленно.

В лагерь вернулись без эксцессов. Все-таки первый круг есть первый круг. Раньше здесь даже обычные животные водились, не мутированные… На подступах к Кисловке вернувшихся из ходки традиционно встретили дежурные охранники. Парни попались хорошо знакомые. Пунец (прозванный за то, что на щеках часто проступал румянец) и Лабуда (жизнерадостный, с длинными кудрявыми волосами, «лизун» – так называли тех, кто торчал на «смешинках»). Заприметив Реверса и Графа, он притворно сурово гаркнул:

– Стой, кто идет! – осклабился и стрельнул у Графа сигаретку, а когда тот дал, радостно воскликнул: – Спасибки, браток!

– Ты б не перебарщивал с огурцами, – проворчал Реверс.

– Много нагребли? – поинтересовался Пунец. – Почитай, с неделю как ушли, ни слуху ни духу.

– Прилично взяли, – лаконично отделался Граф.

Они вошли на охраняемую территорию, где бредуны проводили время между ходками. Большая часть населения фактически постоянно здесь обитала, поэтому навстречу Графу и Реверсу попадалось много знакомых лиц; напарников с энтузиазмом приветствовали. Их рады были видеть, пропадали они долго, уже можно было заподозрить, что и стряслось что нехорошее. Но нет, вернулись целыми и невредимыми, и у коллег имелся повод за них порадоваться. Хотя всегда могли обнаружиться и такие, кто рад был бы обратному финалу.

* * *

Завалились в бар. Собственно, и стремились туда прямой наводкой, просто ДК располагался в самой сердцевине поселка, и, дойдя до него, просто невозможно было не повстречать кого-нибудь из приятелей. Обмолвиться парой слов с каждым из таких встречных, вникнуть, чем народ сегодня дышит, послушать задушевные гитарные напевы у разожженного огня.

Обыкновение собираться у костров бредуны сохранили. Напарники по дороге присоединились к компании, окружившей огнище. Пообщавшись, получили инфу о том, что происходило в поселке, пока их не было, и какие слухи принесли захожие гости из других краев Трота. У Ласкаря, старого кореша Графа, узнали, что Касатка за неделю никого не убила, и с ней все в порядке вроде бы. Осведомившись, продолжили путь.

* * *

И вот завалились в бар. Десятка два клиентов насыщались, пьянствовали, обсуждали делишки, сидели, стояли… кто-то даже спал, подкошенный немалым объемом сивухи, пива или спиртеца, влитых в собственный организм, дрых на полу или навалившись на столешницу. Реверс решил присесть за незанятый столик в правом от входа углу, чтобы подкрепиться. Граф, вдруг сославшись на внезапный приступ головной боли, ушел, чтобы отлежаться в своих «апартаментах».

Резиденция долговязого располагалась в одном из домишек поблизости от ДК, и все знали, что это его хибара и постель в ней – его постель. Уже несколько лет он неизменно возвращался туда. Касатка оборудовала себе логово тоже неподалеку, но с другой стороны площади перед ДК. С ее периодически бурлящей личной жизнью это было мудрым решением – далеко от брата не отселяться, но прямо под носом у него не куролесить.

Оставленный напарником Реверс оприходовал миску макарон с говяжьей тушенкой и литровую банку компота из сухофруктов. Вкусный напиток, и цена приемлемая, но главное, что витамины какие-никакие содержит.

Хотя в заведении сейчас тусовалась далеко не толпа народу, атмосфера, как всегда, полнилась перегаром, запахами жареной картошки и варящейся похлебки, табачным дымом и… Да в таких местах и должно все быть по-старому. Где же еще сохраняться духу прежних сталкерских времен.

Реверс внимательно изучал присутствующих. Он вообще по своей натуре был наблюдателем и, несмотря на бесценный жизненный опыт, не уставал изумляться, насколько все люди различны. Даже здесь, в экстремальной среде обитания. Каждый индивидуален – кто-то влачит бесцельное существование, довольствуясь колеей, в которую угодил, кто-то в бешеном темпе бежит по жизненной тропе, кто-то напряженно выжидает, чтобы улучить момент… Но в каждом из них есть что-то от других хомо сапиенсов… Когда Реверс допивал теплый компот, вдруг ощутил, что картина зала с находившимися внутри людьми начала расплываться, воспоминания угасать, ниточка очерченной мысли – теряться. Он почувствовал, что глаза неудержимо жаждут закрыться, погрузить мозг в дремоту… Спать, спать… Устал, ч-черт. Ничего не попишешь, годы берут свое, уже далеко не парень-новичок, угодивший в Зону первый раз. Больше четверти века тому назад…

Покончив с едой, он тяжело поднялся на ослабевшие ноги и подбрел к бармену. Поблагодарил за пищу насущную и сообщил, что они с напарником не прочь сбыть ИО, добытые в ходке. Спросил, когда в лагере объявится кто-нибудь из перекупщиков, регулярно бывающих у Периметра и контачащих с барыгами большого мира. Оказалось, завтра ожидалась группа одного из таких посредников.